Железнов маг. «Маг

Магия… Что, если она не дар, а проклятие? Что, если обладание ею сводит с ума девятерых из десяти? Магические Ордены спасают адептов при помощи сложных ритуалов, джатоса, специальных заклятий и гипноза. Но может ли человек, пусть и тренированный боец, справиться со своим даром в одиночку? За его спиной нет Ордена, но с ним знания его мира, лишь чуть отличного от нашего. И его воля к жизни.

Из серии: Маг

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Маг. Новая реальность (Вячеслав Железнов, 2013) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .

В общем, «и лежал он на печи тридцать лет и три года». В смысле я отлеживался на лавке во все той же надоевшей до смерти комнате. Ничего ценного хмыри-неумехи отбить мне не смогли, били как мобили, как вчерашние лавочники, так что ходил я свободно и почти не морщась. Позавчера приходил Лирий – это тот старикан, подрабатывающий здешним магом. Представился, был сразу мысленно переименован в Делирия, в два касания залечил мне лицо и ушел. Натурально – сделал два касания, а дальше оно само зажило за пару часов. Явно мог так же свести и все остальное, но не стал, гад этакий. Похоже, местное начальство крепко держит руку на пульсе. Ну а я в ответ притворился жутко болящей развалиной и уже второй день пролеживаю бока на лавке. Меня никто не трогает, не теребит, так что вариантов всего два – или за мной и в самом деле никто не наблюдает, или они держат марку и нагоняют туман, имея запас времени. В первое не верю, при наличии мага-то, а второе печально, ибо означает наличие у руля хороших мозгов.

А-а, я не сказал: здесь пахнет войной. Уж эту тревожную тень различить можно всегда, пускай у меня и нет посетителей. Рамка в окне прекрасно пропускает звуки, поэтому жизнь сего населенного пункта известна мне в изрядных подробностях, кроме разве что лиц обитателей. Так вот, в голосах людей отчетливо слышится нотка подступающей грозы. По тому, как на нее реагируют, вполне можно судить и о вещах более абстрактных. Например, здешние женщины встревожены, но уверены в силе своих воинов. Угроза, чем бы она ни была, представляется им весьма серьезной, но вполне одолимой. Власть крепка и ведает о насущных проблемах – это я видел собственными глазами. Там, внизу, на склоне горы, идет глубокая траншея, хорошо замаскированная, так, что сразу и не разглядишь, и хорошо оборудованная, по понятным причинам без изломов и траверсов, однако с ячейками, частичным блиндированием, банкетом, какими-то отнорками и дощатым настилом. По тропинкам рядом с траншеей мальчишки гоняют скот, животных, похожих на очень крупных безрогих коз, чуть поменьше коров. Вчера мальчишка заметил, что в одном месте обвалилось метров пять задней стенки траншеи и сломалась хворостяная прегородка. Через пару часов пришли мужики и быстро все отремонтировали, причем работали совсем не из-под палки.

Оп! Что за… Открывается дверь. Интересно, а шагов по коридору слышно не было. В дверь просачивается гость… гостья. Девушка лет двадцати пяти, рост метр семьдесят, на поясе небольшие ножны, другого оружия не видно, одета во что-то рабочее – штаны и куртка, волосы – длинное каре, блондинка. Фигура интересная, стройная, но грудь маленькая, талия почти как у меня, да и двигается она слишком плавно. Не хотел бы я с такой драться…

А придется! Она спокойно и быстро подошла ко мне и с ходу ткнула в солнечное. Лицо ее при этом не выражало никакой агрессии и вообще ничего не выражало. Ладно, задумка твоя ясна. Птица повыше, чем служки и стража, желает сразу указать сверчку на его место. Умом понимаю, но вот не люблю я этого. Ударила она, кстати, красиво, очень резко и правильно, однако я уже скручивал корпус, превращая вышибающий дыхание удар в безвредное скольжение. А кулачки у нее острые. По ходу движения двоечку навстречу, тоже в корпус. Не прошли, блок и отход. Ну и ладно.

Что теперь? А, хоть какое-то выражение на чистом, симметричном лице. В иное время я бы, пожалуй, засмотрелся. Злится. Не привыкла, чтоб ей перечили. Дочь местного начальника? Сейчас прыгнет. Что, поднимем ставки? Поднимем.

Ох, и быстра же ты, девица! И ловка, и умела… Отбиваться я, в общем, успеваю, но без встречки – не самое легкое дело, особенно если учитывать состояние моего организма. Может, хватит? Нет. А вот это уже серьезней… Разозлилась, что все усилия пока напрасны, и поперла по-настоящему. Раз калечащий удар, два, три… Оп! Уже потенциально смертельный – в горло… Хорош. Играешь в мужские игры – отвечай тоже серьезно. В искусстве состязаться с ней не стану, незачем. Достанет простой силы. Проворот, перехват за запястье… и это конец. Сжимаю ладонь, трещат ломающиеся кости, захват за пояс, и я просто прыгаю вперед, на нее, и всей массой обрушиваюсь сверху. Теперь пару раз лбом в нос, чтобы ослепла, не дать ударить в пах, но это уже трепыхания, драться в партере она явно не умеет, кулаком слева в висок, еще раз, еще, приподняться на коленях и два мощных удара в грудь. Все.

Опять приходится рвать одеяло. Связать, снять пояс, снять обувь – нечто вроде мокасин без всяких украшений, вывернуть карманы. Да, у нее на одежде есть карманы, много. А вот барахла в них мало. Короткий прямой кинжал с пояса, пара монет светлого металла с чьим-то носатым профилем, двадцать медяшек, кожаный шнурок, сломанная деревянная расческа. Расческа с секретом, внутри длинная игла, видимо закаленная стальная, поскольку тоже сломана во время нашей борьбы.

Проверяю состояние пленной – живет, дышит, только как-то нехорошо. Разбитые нос и губы кровят, на руке лучезапястный перелом со смещением, но это все ерунда, хрипы в груди и частое поверхностное дыхание гораздо хуже, как бы не внутряк. Придется поработать Доктором Азбукой. Привожу девушку в полусидячее положение, оперев спиной на малую лавку, которую, в свою очередь, одним концом кладу на кровать, привязываю руки к туловищу, обматываю ее одеялом вместе с лавкой. Все, больше я сделать ничего не могу. Пора идти сдаваться. Опоясываюсь ремнем с кинжалом, вздыхаю и иду в коридор. Вернее, хочу пойти, так как, развернувшись, вижу нацеленный на меня арбалет, а над ним – уже знакомый глаз, тот же, что давеча подглядывал в дверь. Приехали.

– Маний, я тебя не узнаю в последнее время. Сдаешь, что ли?

– У него были слишком дерзкие глаза, шун Торр.

– Девка – дура, это ей не козочек беспомощных в партии бить! Что мэтр говорит?

– Ничего особенного, шун: рука, три ребра и селезенка. Через неделю будет снова скакать.

– Две. Две недели как минимум, скажешь Лирию. Это надо же додуматься! Никто не знает, что в голове у чужака. Как еще не убил дуру! Когда-нибудь она нарвется окончательно. Кто теперь будет учить его языку людей?

– Мисина, шун.

– Мм, хорошо, пусть попробует. А вообще, как тебе гость?

– Головы не потерял, сбежать не пробовал, убить Ланку тоже не старался – наоборот, оказал ей помощь. Мэтр говорит, довольно правильно.

Сухой смешок.

– Три ребра – не старался?

– Ничуть, просто так рисунок боя сложился. Вон Мишан с Кочуматом тоже – люди говорят, лучше пусть саблей рубанут, чем кулаком вдарят, так хоть какой-то шанс будет. Да и вы сами…

– М-да… Что там с Ланкиным кинжалом?

– Да вот…

Меня опять не убили. Выносившие девицу воины так зыркали в мою сторону, что становилось ясно, что они прямо-таки мечтают о любом сопротивлении. И дождались. Кинжал я не отдал. Что с бою взято, то свято. Со стороны это смотрелось смешно – босой человек в портках с одним коротким ножиком против четырех крепких мужиков в сплошном железе, вооруженных дубинками, короткими мечами и арбалетом. Но тут выбирать не приходилось. Согнешься сейчас – так оно дальше и будет. В итоге можно и до сверленых ложек докатиться.

Старший из воинов прогудел что-то в усы, типа «Мужик, не дури, давай сюда, а то порежешься», и протянул широкую ладонь. Я криво улыбнулся, перехватил железку обратным хватом другой рукой и стукнул себя в грудь кулаком. Мое. Тот прогудел еще раз, уже жестче – «Давай сюда, а то сам возьму». Пришлось скривить улыбку еще больше. Удар в воздух и снова в грудь – «Я взял, мое». При этом я старательно кособочился, якобы от боли в ребрах. Воин покачал головой, коротко бросил что-то остальным, и к нему присоединился еще один. Они шагнули вперед…

Когда я смог наконец подняться с пола, кинжал лежал не там, куда я бросил его в начале сшибки – не в углу под лавкой, а торчал в центре стола. Хорошо так торчал, душевно – могучим ударом он был вбит в столешницу по рукоять, прошив толстенную доску насквозь. А с понятием тут ребята, и нравы не слишком от наших отличаются. Надо понимать, и порядок навели, и кто тут хозяин продемонстрировали, и гостя уважили. Били со знанием дела, но беззлобно, для порядка. Кстати, натурные испытания показали, что голыми руками драться с людьми в кольчугах с гамбизонами, поножах из толстенной кожи и кожаных же сапогах с подошвой в два пальца, по разрушительному воздействию ничуть не уступающих хорошим берцам, практически бесполезно. Только пальцы обдирать. Единственным более-менее уязвимым местом оставалась голова, но кто ж даст по ней ударить? Уж явно не эти молодцы в сварных кольчугах индивидуальной подгонки.

С трудом вытащив кинжал из стола, я занялся его осмотром. Непростой ножичек-то. Прямой полуторалезвийный однодольный цельнометаллический, обмотанная шнуром рукоять, выгнутая вперед крестовина. Заточен правильно и на совесть, с упором на протыкание, в наше время такое редко встретишь. Ну да, раз они тут на холодняке сражаются, значит, дело жизни и смерти, а с этим не шутят. Металл обычного серого цвета, без единого пятнышка ржавчины, возле крестовины клеймо – кружок с ноготь, в нем два стилизованных молота параллельно друг другу, концами в разные стороны. Ба, да кружок-то травленый! И только в нем проглядывает настоящая душа этого клинка – мелкие волнистые извивы и крапинки золотисто-коричневого цвета. Я аж крякнул.

От разглядывания дива дивного меня отвлекла вновь открывшаяся дверь. Пришел парень-служка, другой, но примерно того же возраста, что и давешний пакостник. Принес поесть, шустро сгрузил большую миску, кружку и кувшин на стол и ушел, только раз стрельнув в меня любопытным глазом. В миске оказалось что-то вроде жидкого пюре, щедро сдобренного белым порошком, по вкусу и запаху – толченой яичной скорлупой, в кувшине – чистая прохладная вода. Самое то для моих горящих огнем челюстей.

В комнате я просидел еще неделю. Выходить никуда не хотелось, да и сил не было. Стремительно вырастающие зубы отнимали у организма все ресурсы, нестерпимый зуд и жжение сопровождались субфебрильной температурой, вдобавок доставшиеся мне за последнее время тычки и сотрясения вкупе с многочисленными потерями сознания никак не способствовали хорошему самочувствию. Так что мои маршруты были простыми: лавка – стол – туалет – лавка. Пюре-кашица оказалось очень сытным, помимо растительности в нем чувствовалась хорошая доля мяса, да и волоконца нет-нет да попадались. Все было перетерто настолько тщательно, что я даже посочувствовал местным поварам. Впрочем, наверняка это они мне сочувствовали. Если Делирий так обходится с каждым… К примеру, у приносившего еду мальчишки не было трех зубов, из чего я сделал вывод, что мэтр либо не хочет, либо не может выращивать зубы по отдельности, а только лишь всем скопом. Тогда неудивительно: я бы тоже предпочел терпеть до последнего, попросту вышибая пораженные кариозными монстрами зубы. К тому же я сомневался, что у местных тут сладкая жизнь. В смысле это мы, испорченные дети цивилизации, регулярно раскисляем свою эмаль всякими шоколадками да карамельками, прямо как в песне поется: «Над шестою частью суши гордо реет «Марс» противный», а вот еще в позапрошлом веке кариес был признаком весьма обеспеченных семей. Доходило до того, что некоторые дамочки специально чернили зубки – примерно так же, как век спустя люди потели в жару в черных машинах с наглухо закрытыми окнами.

К исходу четырнадцатого дня огонь в челюстях пошел на убыль. Опухшее лицо, напоминавшее свекольного цвета подушку, опало и приняло более естественную форму, близкую к изначальной. Я наконец-то смог прикоснуться ко рту и ощупать свои новые зубы. Да, все как на подбор, даже зубы мудрости, которым раньше не хватало места на челюсти, отчего они причиняли массу неудобств каждую весну. Прикус идеальный, все настолько ровно и красиво, причем без всяких скобок, что хоть на выставку достижений стоматологии. А потом кое-что произошло.

Я в тысячный раз ощупывал языком зубы, как вдруг ощутил, что надоевший до смерти зуд прекратился. Наногномы прекратили ковырять остеоны, побросали свои кирки и пошли на перекур. И ощутилось это настолько четко и ясно, как будто где-то далеко лопнула тонюсенькая ниточка. Даже не знаю, какую аналогию подобрать – ну, словно сперва ревел ураган, потом он превратился в шторм, в тяжелую зыбь… а затем все выключили. Вот просто так, был ветер – раз, и нет его, полный штиль. Это что же, я… почувствовал? В смысле, раз Пендальф замагичил мне зубы, значит, я сейчас каким-то местом зафиксировал прекращение действия его… ну, заклятия, что ли. Выходит…

Почти неосознанным жестом я вытянул руку по направлению к окну и… другой отвесил себе хороший подзатыльник. Вот идиот ведь, а? Что, когда учили водить технику, тоже газ сразу в пол до упора вжимал? Нет? А какого демона тогда сейчас выделываюсь? Может, это просто возможность ощущать, а не Дар. Или вообще глюк от радости, или ощущение не собственно магии, а реакций более не подгоняемого тела, да мало ли что еще. Так, срочно лечь на лавку, руки вдоль туловища, дышим, дышим… «Ом, ом, вэнитэ эн-соф», три раза с полной концентрацией, теперь «Аум – кассийяна – хара – шанатар-р»… «До – ин – сан – тан – ал – ва – ро – ам – си – та – роа»…

И только теперь, успокоившись, смотрю на перышко на полу в трех шагах от лавки, тихонько дую на него и одновременно делаю некое странное усилие внутри себя, словно пытаюсь пошевелить хвостом, который у меня был всегда, но только все время находился под действием анестезии. И перышко шевельнулось…

Я быстро закрыл глаза, словно захлопнул заслонки амбразур в доте, максимально расслабил мышцы – оказывается, все они были страшно напряжены и зажаты, будто я в одиночку разгружал вагон с чугунием, и принялся думать. Вернее, честно старался хотя бы не слишком обалдевать. Потребовалось больше часа и множество мантр, чтобы более-менее прийти в себя, после чего я стал рассматривать ситуацию под разными углами. «Кто виноват?» – вопрос не стоял, так что оставалось только извечное «Что делать?».

Кстати, а как магичил Делирий? Он ведь тоже не произносил никаких слов, не делал жестов и не чертил рисунков. Просто смотрел. Это хорошо, поскольку я всегда с подозрением относился ко всяким вербально-ритуальным и жестовым магическим системам в различных художественных произведениях. Ну не лежала душа к ним, смешными казались выкрики «Экспекто патронум!» или дирижирование палочкой оливкового дерева. Почему тогда чучело на поле или жестяной рупор не колдуют? Конечно, есть концепции спускового крючка или мэтровские «звуки имени Бога»… но, по моему мнению, это все паллиативы. А вот магия, приводимая в действие усилием воли, мыслью, гораздо более интересный вариант. Физическая реализация… ну, оставим ее пока. В моем-то мире магии нет точно, иначе эксперименты на ускорителях давно бы ее уже засекли – там просто страшные цифры после запятой.

С другой стороны, скажем, чтобы научиться сносно «двигать хвостом», ученик сперва морщит лоб и делает пассы руками да еще помогает себе произнесением затверженных звуковых последовательностей. Потом, с ростом умения отбрасываются внешние проявления, пока не останется чистое мыследействие. Как гипотеза пойдет – одна из многих.

По некоторым косвенным признакам ясно, что Делирий здесь единственный маг и подчиняется напрямую местному руководству. Отсюда следует, что магов в этом мире вообще не так уж много, и занятие это должно изрядно повышать социальный статус… Хм… вообще-то шатко – я навскидку могу привести массу контраргументов…

И таким вот манером я обсасывал имеющиеся сведения почти до ночи. Особо выдающихся умозаключений не сделал, но хотя бы привел их в систему. Стало ясно, где и какие имеются белые пятна, хотя, если честно, пока было с точностью до наоборот – ровный фон «тумана войны» кое-где освещали редкие точки света. По ним не получалось не то что определить намерения противника, но даже толком представить себе рельеф местности.

А ночью пришла Мисина. Это я выяснил утром, в темноте же она была просто теплой и ласковой незнакомкой. Никаких анатомических отличий от земных женщин у нее не имелось, а пахла она просто умопомрачительно – чистой кожей, чистой, продутой морозными горными ветрами одеждой, корицей и медом и чем-то незнакомым, терпким и волнующе-загадочным. Кстати, она была первой, кто удосужился поинтересоваться моим именем. Этот странный выверт поведения местных как-то прошел мимо моего сознания, а теперь заставил не на шутку напрячься. Вдруг меня прочат на роль будущей жертвы, главного блюда на званом обеде или чего-то подобного? Мы же не спрашиваем у утки, как ее зовут, – берем и фаршируем… Проверки ради я назвал Мисине свой ролевой псевдоним – Рэндом.

Теперь, когда старый враг уже век как вплавлен в камень своей Каледонии, люди стали более терпимо относиться к когда-то ненавистным звукам чужой речи. Слышал, кое-где даже появились общества реконструкторов, изучающих полузабытый язык высокомерных наглов и декламирующих творчество потрясателя копьем в оригинале. Власть, в том числе и Сам, смотрели на это дело с отеческой усмешкой. Отчего бы и не поплясать на костях, когда враг повержен во прах, и оный прах уже перестал светиться по ночам. Однако от деда-ветерана, понтонера 5-й ПОМБр, лично мочившегося в Канал, я знал о масштабах и накале тех боев и презрительных шуточек насчет наглов себе не позволял никогда. Ходил в наше местечковое общество в основном потому, что там седоусый дядька обучал всех желающих бою на холодном оружии. Майор в отставке Грязнов считал, что в жизни есть четыре стоящих штуки – конь, шашка, автомат и женщина. Ничему особенно крутому я так и не научился, это удел спецов, меняющих свое время на навык, однако хотя бы не опасался порезаться каким-нибудь кинжалом. Кстати, такие капитаны и майоры, к восторгу ребятни, были при каждом ДДТ, ролевом обществе, в каждой школе внештатниками НВП, ну и так далее. Император серьезно относился к вопросу преемственности поколений.

Так вот, отвлекся что-то, Мисина восприняла представление как должное и теперь спокойно называла меня по «имени». Уф, немного отлегло! Как я понял, она была приставлена в качестве учителя языка… и языком владела отменно. Такой способ обучения отлично мотивирует, могу сказать теперь на собственном опыте. Слова и выражения ложились в память, словно благословленные Мнемозиной. Надо сказать, появление в моей жизни Мисины помимо массы прелестных моментов принесло еще и кучу проблем. Кто-то очень постарался, чтобы она ассоциировалась у меня со всем хорошим и положительным, например мне разрешили выходить и передвигаться в ее сопровождении по замку – да, это оказался самый настоящий замок, – выдали хорошую одежду, теплую, удобную и прочную, стали лучше кормить, да и вообще, у женщины не может не быть каких-то своих проблем, от банального ПМС до неудовлетворенных карьерных ожиданий – у любой, кроме Мисины. И даже нельзя было сказать, что она так хорошо отыгрывает, просто она так жила. Само собой выходило, что любое дело спорилось и кипело в ее руках, солнечного цвета шевелюра упрямо выбивалась из-под платка, а ребятня и всякая дворовая живность так и ластились к ней, соревнуясь за добрую улыбку и небрежно-ласковое прикосновение к ушам. Ради интереса, однажды ночью я попытался смоделировать в уме ситуацию, когда мне нужно будет ее убить, – и похолодел. Я бы не смог! Неделя, ей потребовалась всего неделя, чтобы надежно застраховать себя от всякой нехорошей активности с моей стороны.

Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться о том, что каждое утро Мисина заносит отчет кому надо, да она это и не слишком скрывала, пару раз оставляя меня подождать у входа в восточную башню. При всем том постижение основ местного языка шло у нас с ней ударными темпами. В день я учил около ста пятидесяти слов, ухитряясь при этом не забывать пройденное вчера. Вот где пригодилась практика изучения медицинской латыни, когда мозги скрипели схожим образом. Главным препятствием было произношение. Я пока физически не мог издать ряд звуков, которыми свободно переговаривались местные. Здешнее «у», похожее на шведское (ну да, «Виллагатан шюттон»), – это еще цветочки, горловые согласные были гораздо хуже, ну а дифтонги просто приводили меня в ужас.

Постоянное присутствие Мисины рядом затрудняло еще и изучение магии. По некотором размышлении я решил не сообщать никому о наличии у меня способностей по верчению перышка, пока не узнаю побольше об окружающем мире. Потому осторожные эксперименты приходилось проводить даже не под одеялом – там была Мисина, а в отхожем месте. Кстати, мэтр Лирий несколько дней назад учинил над моей тушкой некий эксперимент, сильно смахивающий на определение Дара.

…Очередная прогулка с Мисиной привела к двери его лаборатории. Я был затянут туда хмурым, невыспавшимся мэтром, усажен на первый попавшийся табурет и нахлобучен пыльной широкополой шляпой выдающихся размеров. Против ожиданий, шляпа не пыталась выкрикнуть название моего факультета, а просто послужила своеобразной повязкой на глаза – ее поля закрывали вид почти полностью. Потом Лирий содрал ее и водрузил вместо шляпы нечто вроде цилиндра без верха. В него незамедлительно была засыпана пара литров гладких черных камешков, и такими же камешками мэтр обклеил мне руки. В довершение всего он сунул мне большую восковую свечу. Зажженную. Чувствовал я себя донельзя глупо – с ведром гальки на голове, руки измазаны какой-то гадостью, да еще и свечку держу. Может, он просто так развлекается? Но язычница моя сидит очень серьезная и даже дышит через раз. Так, маг сел напротив и немигающим взором прикипел к моей переносице. Не самое приятное ощущение – взгляд не поймать никак, а бурение чувствуется очень хорошо, аж зазудела кожа. Так, стоп! Или кожа зудит совсем не виртуально?

Твою..! Как я удержался от того, чтобы не подскочить и не шваркнуть старикана по голове, сам не знаю. Зуд резко прекратился, но вместо него нахлынуло куда более мерзкое ощущение. Как в старом пошлом анекдоте – «Загибай!», только тут тебя еще и пожарным шлангом накачивают, пока не лопнешь. И я лопнул. Время остановилось. Со мной такое бывало раньше, и в кошмарах, и наяву, когда все происходит медленно-медленно, а сделать ничего не можешь. Сила – да, я понял, это была сила старого мага, тошнотворно-отвратная на «вкус», как протухшая рыбья слизь, – потоком растеклась по венам и устремилась к свече. Я почувствовал, что сейчас огонек на конце фитиля превратится в ревущий факел, выдавая меня с потрохами… и снова шевельнул «хвостом».

Пробовали когда-нибудь перекрыть руками поток на магистральном трубопроводе? Вот-вот, без могучей запорной арматуры это совершенно невозможно. Остановить поток силы мага я мог ровно с тем же успехом, слишком уж несоизмеримы были наши возможности, однако я мог кое-что другое. Не можешь запретить – возглавь! И, судорожно трепыхая куцым «хвостом», я стал мало-помалу поворачивать этот мерзкий слизистый сель. Но куда? Да хотя бы сюда! Неважно, что это. Сейчас главное – не дать потоку добраться до свечи. Ох, мерзко-то как! Каким-то чудом, странным наитием, мне удалось распределить силу порциями по всему телу, буквально по каждой клеточке, и еле-еле впитать ее в себя. Рассказывать долго, а на деле все это не заняло и десятка секунд. Факел так и не вспыхнул, и разочарованно поджавший губы маг выпихнул нас с Мисиной наружу. Чинно зайдя за поворот, я бегом бросился в нужник. Чувствовал я себя как бурдюк, переполненный тухлой жижей, – и от нее надо было любым способом избавиться. Пугал ихтиандра я долго и тщательно, однако долгожданное облегчение все не приходило. Немудрено – причина тошноты была совсем иная, нежели банальное пищевое отравление, простым освобождением желудка не отделаться. Требовалось что-то другое, причем немедленно. Становилось все хуже и хуже, стены вращались и плясали перед глазами, дыра в полу аж троилась, и я на полном серьезе опасался в нее ухнуть. Последние остатки осторожности не давали попытаться зажечь огонь или совершить еще какую-нибудь глупость, но ждать далее становилось невозможно. Как это часто бывает, в подобных случаях выход находится там, куда в здравом уме ни за что бы не сунулся. Рассудив, что раз уж сила уже распределена по телу, то пусть клетки ею и занимаются, я сделал еще одно страшное усилие и ничком повалился прямо на камень пола. Последняя мысль была: «Не свалиться бы в яму».

От последствий эксперимента этого трехнутого мэтра пришлось отлеживаться еще два дня. Головокружение, высокая температура, постоянная жажда и столь же постоянная тошнота сделали жизнь штукой почти невыносимой. Всем беременным и рожавшим женщинам мужья должны ставить памятник при жизни. Мисина помогала, как могла, – обтирала, клала холодную тряпочку на лоб, водила в конец коридора и молчала. За последнее я готов был носить ее на руках, когда поправлюсь, поскольку за щебет хотелось прибить даже птичку на ветке за окном. А третье утро началось с волшебного ощущения присутствия Мисины под одеялом, дразняще-нежного и сладостно-неторопливого. Я был свеж, бодр и полон сил, что немедленно и доказал. После завтрака же мир вновь повернулся ко мне своей прозаической стороной и объяснил, в лице пожилого тощего (sic!) ключника и моей симпатичной переводчицы, что раз я не одарен, читай – ни на что не годен, то должен работать руками.

Мир спасут дрова! Дрова, а никакая не красота, по крайней мере ключник, приведший меня в исполинских размеров дровяник, в этом был совершенно уверен. Уже неделю мы с напарником, мышцеватым и туповатым пареньком по имени Друк, пилим, рубим и складываем бессчетные количества поленьев. Бревна привозят из леса неразговорчивые хмурые мужики, а наготовленное нами за день почти полностью исчезает в прожорливых топках замка. В принципе я доволен. Никто не трогает, тело здоровеет, вечером и ночью можно спокойно практиковаться малыми шажками в делах магических. Да, Мисину от меня убрали. Естественно, задача-минимум выполнена, дальше гостюшка сам справится. Ну а раз не маг, то и положены ему девушки дворовые, отзывчивые, зато страшные. В общем, вердикт был очевиден – поглядывать, но особого внимания не уделять.

Единственное, смущала ум неопределенность с испытанием. Кому надо, тот наверняка знает о моей реакции на эксперимент, и если он делится информацией с магом, то последний может о чем-то догадаться. Если же не делится, а приберегает козыри до поры в неизбежных играх внутреннего круга, то тут тоже двояко. Со слов Мисины, тошно от Лирия становилось всем. Каждый год он проводил испытание на Дар среди подросших детей замка, и столь же регулярно кандидаты в маги расставались с пищей – такая вот у него была особенность силы. Но никто еще не лежал лежмя пару дней после этого, обычно один-два приступа, и все. А у меня поглощенная сила отозвалась странным образом. Видимо, за эти дни произошла некая перестройка организма, и я значительно прибавил в силе, одновременно скинув пару-тройку килограммов накопившихся излишков. Во всяком случае, топором махал в охотку, уставал мало, совсем не так, как должно быть после дня хорошего физического труда, да и поленья… Я их мял. Буквально – сдавив рукой посильнее, оставлял в дереве глубокие следы пальцев. В первый раз заметив за собой подобное, я тщательно изрубил поленья и в первую очередь скормил их печам, в дальнейшем здоровался с Друком, полностью расслабив ладонь и кривясь от его «мертвой хватки». И процесс продолжался.

В своей комнате – ее почему-то за мной сохранили – вечерами пытался нащупать тропку в море неизвестности. Уже получалось слегка сдвигать с места стул и катать яблоки по столу. Доступная мощность исправно росла, хотя и была пока смехотворно мала, с контролем дела обстояли хуже. Два яблока катать не получалось, но можно было толкнуть их в каком-то одном направлении. В иных аспектах успехи были меньше. Видеть магические потоки я так и не научился – да и не особенно старался. Это казалось мне глупым – сначала учиться видеть, потом испытывать проблемы с восприятием картинки от глаз, пытаться накладывать изображения друг на друга, чередовать… Ужас, в общем. Гораздо лучше сразу выделить м-восприятие отдельным каналом, обособленным дополнительным чувством. Нос ведь не мешает работать глазам или ушам, почему бы мне не поступить по образцу мудрой природы? Ведь, в сущности, это вопрос управления собственным сознанием. Кое-чего я добился, шевеление «хвостом» я смог приказать своему разуму воспринимать отдельно от прочих органов чувств… на полминуты примерно, дальше снова все смешивалось в кучу.

Все эти упражнения, больше похожие на тыкание щенка носом во все, что по дороге попадется, сильно утомляли, гораздо больше, чем колка дров, так что спать я валился без задних ног. В общем, жизнь была полна и интересна. Сочтя неизбежным оборудование комнаты магическим аналогом «жучков», все исследования я по-прежнему проводил в туалете, прослыв из-за этого среди обитателей замка хроническим запорщиком. Переживу.

Замок же был весьма примечателен. Шедевр фортификации, никаких украшательских финтифлюшек, отшлифованная поколениями голая целесообразность и эффективность. Кто-то здесь не дает людям впасть в маразм. Построен он был из местного камня, с намеком на оригинальность – оттенок слегка менялся от башни к башне, отчего они назывались соответственно Серой, Бурой, Ореховой, Розовой и Красной. Почему две последние носили такие имена, мне осталось решительно непонятным, красного и розового в них было как в дорожных булыжниках. Еще имелись две воротные башни – правая и левая, соединенные массивным сооружением, похожим на затвор водосброса плотины. Это наружная стена. Была еще внутренняя, более высокая, очень странного вида. По сути дела, она состояла из сливающихся полукруглых башен, увенчанных платформой с машикулями и утыканной прочими оборонительными приспособами. Также из внутренней стены вырастала высоченная свечка Дозорной башни. Между стенами находился внутренний двор, в котором располагались различные хозяйственные постройки, и здоровенный жилой дом запутанной планировки, сам по себе представлявший хорошо укрепленное сооружение. Ну и венчал все это дело мощный донжон, слегка расширяющийся кверху. Дозорная башня была значительно выше даже донжона и торчала из-за него слева, на самой высокой точке горы. В целом замок сильно походил на земной Шато-Гайяр, хорошо подросший вверх с учетом особенностей местной архитектуры и наличия магии.

Мрак и ужас. Я не представлял, как можно в здравом уме пытаться атаковать подобное сооружение без артиллерии и бомбардировщиков. Донжон был более пятидесяти метров в высоту, наружная стена – около двадцати пяти, внутренняя стена – за тридцать. Насколько высоко торчала свечка, и подумать страшно. Внутренние дворы замка из-за этого были похожи на дно колодца – полное складывалось ощущение. А ведь пытались осаждать, причем продуктивно! Стены носили следы осады, пестрели старыми выщербинами и хорошо смытыми пятнами копоти. Ради интереса я хотел влезть на пару метров по стене, но не смог – то, что издали казалось стыком между каменными блоками, на самом деле не несло и следа глины или цемента: камни, не мудрствуя лукаво, были просто-напросто сплавлены друг с другом и сдавлены, отчего размягченный камень выступил наружу аккуратным валиком, точь-в-точь как раствор. Стало страшно. Магия, блин.

Резкий окрик сверху заставил отказаться от дальнейших экспериментов. На стены никто, разумеется, меня не пустил, да и вход туда был только через казармы, представлявшие собой тоже весьма укрепленную постройку. Выйти наружу, чтобы побродить вокруг замка, также не удалось. За внутреннюю стену не пускали даже слуг, там были какие-то свои, то ли особо доверенные, то ли невыездные. Служба здесь была поставлена как надо. Солдаты не спали, а блюли и бдели, точили оружие и тренировались. Не считая разного рубяще-режущего инструмента, все поголовно были вооружены арбалетами, причем с металлическими дугами, и всегда имели их при себе. Богато живет здешний хозяин, и рука у него твердая.

За неделю была одна тревога, после обеда. С Дозорной башни раздался двукратный сигнал рога или дудки, потом еще раз, после чего последовало довольно сложное чередование звуков – видимо, кодовое обозначение текущего задания. Никто из челяди даже не почесался, тревога касалась только солдат – и те не замедлили смазать пятки. Не прошло и двух минут, как все до единого оборонительные посты были заняты. Строгие сержанты привычно нашли недостатки в работе личного состава, довели свое мнение о нем при помощи собственных луженых глоток и назначили каждому провинившемуся наказание. В одном из углов внутреннего двора имелось десять Священных Бревен, как я их назвал, десять отполированных руками до блеска тяжелых кусков дерева, в которые были вбиты толстые железные скобы. Их нужно было схватить и нести, желательно бегом, туда, куда укажет фантазия сержанта. Фантазия была бедна, поэтому основным маршрутом становился следующий: казарма – лестницы на стены – площадки метательных орудий – стены, ну и в обратном направлении. Четыре таких забега означали язык на плечо и литр пота, десяток – еле ползущего червяка в железе, до пятнадцати не доходил еще никто.

Всего солдат было что-то около полутора сотен, сосчитать точнее было трудно, поскольку все вместе они собирались только во дворе донжона, куда мне ходу не было, и на службе носили одинаковое обмундирование и железо. Попробуй отличи, стоит на стене Друк, Драк или Дрок, если видишь только широкую спину и набивную шапку. Солдаты не сидели все время в замке, а периодически пачками отправлялись куда-то наружу, обычно водительствуемые молчаливым пожилым сержантом. Взамен являлась другая пачка, и по внешнему виду солдат нельзя было сказать, что они прохлаждались в кабаках. Ходили пешком, в замке вообще все ходили пешком, грузы и подводы таскали самцы лайде – те самые козы-почти-коровы, а лошади имелись только у обитателей донжона. По утрам и после обеда из-за внутренних стен доносились слитные ритмичные крики в стиле Шаолиня, а порой – лязг железа и громкий рев.

Плюс в замке жили около шести десятков слуг, капитан солдат, которого я видел всего раз, девятнадцать человек личной дружины шуна Торра – так звался местный правитель, его я не видел ни разу, и еще человек пять – семь с неустановленной, но явно командной функцией. Во всяком случае, по их слову адресаты начинали бегать как наскипидаренные. К ним, кстати, относились обе недворовые девицы, обретавшиеся при замке – Ланка и Мисина. Ну и маг. Время от времени он что-то чудил в своей лаборатории, располагавшейся в основании Бурой башни, и из узких бойницеподобных окон вылетали всякие искры, разноцветные лучи и тому подобное. Народ не боялся, никто от этого ни разу еще не умер, однако и близко к башне старался не ходить.

Ланка уже выходила во двор, рука ее висела на косынке, деревянные шины, похожие на красиво изогнутые наручи, фиксировали место перелома. Ходила медленно, порой кривясь от боли в ребрах, зато лицо сияло первозданной чистотой. Ни следа сломанного носа, никаких пятаков под глазами… А в этих самых глазах при виде меня зажигался нехороший огонек. Кинжал я ей не отдал, много чести, он так и валялся в вещах – да, ключник выдал мне всякие рабочие и зимние тряпки, – подходить к ней я не пытался, разговаривать тоже. Смысла в этом не было никакого.

Передвигаться приходилось с оглядкой, да и вообще я старался поменьше выходить из дровяника. В последний раз кто-то уронил со стены камушек… Хороший такой, с кулак взрослого мужчины. Не попал – не зря в свое время капитан загонял нас в спортзал, выключал свет, ставил музыку погромче и начинал палить из привода. Но задуматься стоило.

Была и еще одна странность, все не дававшая мне покоя. Зачем при таком количестве воинов кормить еще и стражу? На первый взгляд столь же здоровые парни в своей особой униформе, они то и дело являлись из-за внешней стены по всяким своим надобностям, и было их никак не меньше взвода. Только вот отличались они от солдат, как шакалы от волков. Глаза мутные, бандитские, на поясе – обтянутые толстой кожей дубинки, у одного я видел самый настоящий кнут. Именно кнут, не плеть. Вкупе с изредка доносящимися издалека снаружи голосами и криками это наводило на определенные размышления. Плюс к тому факты косвенные, например наличие весьма разветвленной и обширной сети подземелий в замке (что я также установил косвенным путем), некоторое равнодушие солдат к прелестям служанок – они, конечно, не упускали удобных случаев и согласно-хитрых глаз, однако словно бы имели доступ к иным источникам женских прелестей. Сдается мне, вечно отсутствующий шун не брезгует промышлять и третьей древнейшей профессией. Нехорошо.

Вячеслав Железнов

Маг. Новая реальность

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Голова болела просто жутко. Казалось, при малейшем движении в ней перекатывался бугристый чугунный шар, сминавший мозги в лепешку. Непроизвольно застонав сквозь сжатые зубы, я кое-как перекатился на бок и попытался сесть. Куда там! Мир немедленно закружился и немилосердно ударил в лицо прелой листвой и какими-то полусгнившими ветками. Накатила тошнота. Покормив жучков вчерашним ужином вперемешку с желчью, я незаметно для себя очутился на четвереньках. Уже кое-что. Можно попробовать встать. Ох нет, это я зря. Постою пока. Хруст справа. Успеваю повернуть голову – только затем, чтобы увидеть, как чья-то нога в кожаном сапоге с размаху пинает меня в живот. Ой, опять тошнит… Уже нечем! Темнота…

– Странная добыча нам попалась, не находишь?

– Очень странная, шун Торр.

– Давай по порядку, Маний. Что ты разузнал?

– Да, шун. Итак, во время охоты наш уважаемый мэтр Лирий сообщил, что услышал непонятный всплеск к востоку от загона, где-то между Плесью и Игристой, то есть еще на вашей земле, шун. Я направил туда квад егерей, и к вечеру они принесли его. Нашли точно там, где было указано, голым, никаких вещей и следов вокруг не обнаружено. Откуда он взялся, непонятно. Ну, то есть, скорее всего…

– Выводы потом, давай сначала факты.

– Судя по внешнему виду, это человек, мужчина лет двадцати пяти – тридцати. Мэтр Лирий подтверждает, что и внутри тоже. Телосложение среднее, даже хлипковатое, особых примет нет, вот только мозоли необычные. Не наши мозоли. Руки мягкие, небольшие мозоли только у оснований пальцев, словно он иногда подтягивался. Ступни тоже мягкие, он всю жизнь ходил в хорошей обуви. Костяшки пальцев не сбиты. Кожа на руках, лице и шее не обветрена, никаких цыпок или морщин. Чисто выбрит, причем растительность сбрита не только на лице, но и в подмышках и в паху. Зубы в порядке, только на пяти коренных видны непонятные следы. Стрижка необычная, не наша. Кроме того, на месте обнаружения имелись следы рвоты. Егеря собрали их и доставили мэтру Лирию. Ранее такой человек в ваши земли не въезжал и никому не известен. Следящая сеть на границе не нарушена, следов проникновения ни по земле, ни по воздуху нет. Всё.

– Твои выводы?

– Однозначно, не наш. Видно, что горожанин, в поле работал мало или вообще не работал, однако физически крепок, жилист, регулярно питался и хорошо одевался, имел доступ к лекарю. Пища, кстати, тоже не наша. Повар смог распознать только одно блюдо – что-то вроде небольших колбасок с дрянным содержимым. Могута долго ругался, сказал, что так испортить фарш нужно уметь. Он не нашел в нем мяса вообще! Мэтр Лирий насчет всплеска ничего внятного сообщить не смог – ни с чем подобным он раньше не сталкивался. Зубами же очень заинтересовался – часа два рассматривал. Лекарь этого человека каким-то образом удалил из больных зубов все ненужное и закрыл отверстия непонятным, но очень прочным составом. Весьма странно. Как будто он не мог просто вырастить ему новые. Исходя из всего этого, считаю, что наш гость появился здесь именно в результате того всплеска. Появился откуда-то очень издалека. Настолько издалека, что мы даже не слышали о месте, где делают отверстия в зубах.

– Замкарье?

– Вряд ли, загар не тот.

– Ладно, гадать не будем. В каком он состоянии сейчас?

– Ну жить будет… Видимо, при появлении здесь ему стало плохо, раз он там заблевал всю округу, даже на сапог егерю попал. А они парни простые, отпинали его как следует, а потом влили ему порядком этой своей сонной гадости. В общем, сейчас спит, должен очнуться ночью или к утру – и я ему тогда не завидую…

– Посади там человека, пусть присматривает, как он себя поведет.

– Уже, шун.

О-о-о… Еще недавно я не понимал, как же мне было хорошо. Болела одна голова. А сейчас… Ур-р-р-р. Уф, откуда во мне столько желчи? Не болит только в паху… Ай, там тоже болит! Такое чувство, будто по мне пробежало стадо очень упитанных бегемотов. Ребра, похоже, треснули, пара штук как минимум. Все тело как один большой синяк, вдобавок то и дело выворачивает наизнанку, в голове туман, небось сотрясение, пальцы на правой руке не сгибаются, распухли, как вчерашние сосиски… Ур-р-р-р. Это я зря, про сосиски-то… Ур-р-р-р…

Ну вот, можно разогнуться. Поздравляю с достижением! Так, садимся, аккуратненько, за стеночку держимся… Что у нас тут? М-да, очевидно, я не дома. Стены коричневые, шершавые, не кирпич – похоже, из тесаного камня, причем все булыжники разных размеров. Под задницей широкая лавка, почти как односпальная кровать, отполированная сотнями других задниц. Тепло. Воняет кислятиной. Причем от меня воняет. А куда я Борю звал-то? Наклоняюсь и вижу под лавкой нечто странное. Плоский широкий таз овальной формы, деревянный . В смысле не корыто из дерева, не долбленка, а что-то похожее на гнутую фанеру. Не знаю, как это описать. Ладно, разберемся. Дальнейший осмотр показал, что нахожусь я в комнате размерами примерно шесть на три, из обстановки только лавка и серое шерстяное одеяло на ней да тазик с отходами моей жизнедеятельности. Окно есть, стрельчатое, довольно узкое, но чтобы выглянуть в него, сперва нужно встать с кро… тьфу, лавки, и дойти до противоположной стены, а на это сил пока нет. Пол ровный, тоже каменный, чисто выметенный. В стенах на уровне пола чернеют небольшие отверстия, как норки для мышей. Потолок, как можно догадаться, ничем от пола не отличается, разве что дырок нет. Ну и дверь – завершающий элемент моих апартаментов. Солидная такая, из темного дерева, перекрещенная толстыми железными полосами с большими заклепками. В двери круглое отверстие в верхней трети – глазок, надо понимать. А в этом глазке чей-то любопытный глаз.

Опа! Тут и живые есть, оказывается. Смотрю на глаз, он смотрит на меня. Эта игра продолжается довольно долго, затем я решаю пока на него плюнуть и посмотреть наконец в окно. Сложная задачка. Так, наверное, шаркают пораженные подагрой старики, мне для полного сходства только палочки не хватает. Э-э, а окно-то у нас непростое. Рамы нет, стекол нет, а вот не дует ни капельки. На улице вроде осень, уныло-печальные горы, кое-где тронутые первым снегом, горы… и еще раз горы. Насколько хватает взгляда, везде горы. И внизу тоже они самые. Еще из интересного – речка, очень быстрая и бурная, вода в ней даже на вид ледяная. Вдоль речки – клочки обработанной земли, кое-где пасутся стада мелких, отсюда не разглядеть, животных. Небо серое, набрякшее дождем. То есть по всему там должно быть холодно и сыро, а вот мне здесь тепло и сухо. А стекла нет. Интересно… После пристального разглядывания обнаруживаю тоненькую металлическую рамочку, вмурованную в камень примерно на середине толщины стены. Оно? Обшариваю взглядом комнату, пытаясь найти какую-нибудь щепочку, чтобы сунуть в створ: палец совать – дураков нет. Тьфу, снова этот глаз! Смотри-смотри, вуайерист недоделанный. Решаю оторвать кусочек пряжи от одеяла, в которое я завернулся. Хорошо что я не сунул туда палец – шерсть чернеет, обугливается и… исчезает, как только я пытаюсь с ее помощью пересечь воображаемую плоскость «окна». Нет, ни фига не воображаемую! При каждом прикосновении она становится видна – слабо светящаяся красным плоскость. Кстати, оттуда слабенько, но ощутимо веет теплом. Это что же, физическая реализация демона Максвелла? В окне ?

Так, хватит уже отгонять от себя эту страшную мысль! Парень, прости, но, в общем, ты попал.

Не понял… Почему я снова на лавке? Мне уже значительно лучше, но ведь я вроде бы стоял у окна? Так, вспоминаем по порядку: я очнулся, встал, подошел к окну и увидел… что я увидел-то? Горы, речку, две луны… Что? Тут мой взгляд упал на почерневшие остатки шерсти на широком подоконнике, и я вспомнил…

Наверное, мне потребовался час или больше, чтобы немного выйти из ступора, в который меня загнала мысль о том, что я все-таки попал. Крепко попал! Нет, я лично никогда не надеялся на это, но, читая книги о разного рода попаданцах, иногда непроизвольно примеривал на себя подобные сюжеты. В итоге я пришел к выводу, что попасть просто так, с пылу с жару, так сказать, на полушаге, мне очень не хотелось бы. Вот если б знать за неделю, а лучше за месяц или вообще за пару лет… Ну да, ну да, галушки тоже иногда сами в рот залетают.

Ладно, отставить панику. Примем за данность, что я все-таки в ином мире. Две луны и демон Максвелла говорят об этом однозначно. Сила тяжести, насколько я успел заметить, не отличается от земной, так что прыгать по-барсумски не придется. Воздух – просто песня, чист и свеж настолько, что это даже не горный санаторий. Так. И что делать? Для начала неплохо было бы выжить. Первое, что приходит на ум, – микроорганизмы. К местным болезням иммунитета у меня наверняка нет, как и наоборот. Если возникнет эпидемия, меня пристукнут с той же вероятностью, что и убьет какая-нибудь местная бактерия. Еще и сожгут, наверное. Что-то уныло получается. Согласно этой гипотезе, я уже труп, только мне об этом еще не сказали. Что можно сделать? Да ровным счетом ничего – какое-то количество микробов я уже наверняка вдохнул. А раз ничего, то и думать об этом не стоит. Еще варианты?

Маг. Новая реальность Вячеслав Железнов

(Пока оценок нет)

Название: Маг. Новая реальность

О книге «Маг. Новая реальность» Вячеслав Железнов

Магия… Что, если она не дар, а проклятие? Что, если обладание ею сводит с ума девятерых из десяти? Магические Ордены спасают адептов при помощи сложных ритуалов, джатоса, специальных заклятий и гипноза. Но может ли человек, пусть и тренированный боец, справиться со своим даром в одиночку? За его спиной нет Ордена, но с ним знания его мира, лишь чуть отличного от нашего. И его воля к жизни.

На нашем сайте о книгах сайт вы можете скачать бесплатно без регистрации или читать онлайн книгу «Маг. Новая реальность» Вячеслав Железнов в форматах epub, fb2, txt, rtf, pdf для iPad, iPhone, Android и Kindle. Книга подарит вам массу приятных моментов и истинное удовольствие от чтения. Купить полную версию вы можете у нашего партнера. Также, у нас вы найдете последние новости из литературного мира, узнаете биографию любимых авторов. Для начинающих писателей имеется отдельный раздел с полезными советами и рекомендациями, интересными статьями, благодаря которым вы сами сможете попробовать свои силы в литературном мастерстве.

Скачать бесплатно книгу «Маг. Новая реальность» Вячеслав Железнов

В формате fb2 : Скачать
В формате rtf :

Магия… Что, если она не дар, а проклятие? Что, если обладание ею сводит с ума девятерых из десяти? Магические Ордены спасают адептов при помощи сложных ритуалов, джатоса, специальных заклятий и гипноза. Но может ли человек, пусть и тренированный боец, справиться со своим даром в одиночку? За его спиной нет Ордена, но с ним знания его мира, лишь чуть отличного от нашего. И его воля к жизни.

Вячеслав Железнов
Маг. Новая реальность

Глава 1

Голова болела просто жутко. Казалось, при малейшем движении в ней перекатывался бугристый чугунный шар, сминавший мозги в лепешку. Непроизвольно застонав сквозь сжатые зубы, я кое-как перекатился на бок и попытался сесть. Куда там! Мир немедленно закружился и немилосердно ударил в лицо прелой листвой и какими-то полусгнившими ветками. Накатила тошнота. Покормив жучков вчерашним ужином вперемешку с желчью, я незаметно для себя очутился на четвереньках. Уже кое-что. Можно попробовать встать. Ох нет, это я зря. Постою пока. Хруст справа. Успеваю повернуть голову – только затем, чтобы увидеть, как чья-то нога в кожаном сапоге с размаху пинает меня в живот. Ой, опять тошнит… Уже нечем! Темнота…

– Странная добыча нам попалась, не находишь?

– Очень странная, шун Торр.

– Давай по порядку, Маний. Что ты разузнал?

– Да, шун. Итак, во время охоты наш уважаемый мэтр Лирий сообщил, что услышал непонятный всплеск к востоку от загона, где-то между Плесью и Игристой, то есть еще на вашей земле, шун. Я направил туда квад егерей, и к вечеру они принесли его. Нашли точно там, где было указано, голым, никаких вещей и следов вокруг не обнаружено. Откуда он взялся, непонятно. Ну, то есть, скорее всего…

– Выводы потом, давай сначала факты.

– Судя по внешнему виду, это человек, мужчина лет двадцати пяти – тридцати. Мэтр Лирий подтверждает, что и внутри тоже. Телосложение среднее, даже хлипковатое, особых примет нет, вот только мозоли необычные. Не наши мозоли. Руки мягкие, небольшие мозоли только у оснований пальцев, словно он иногда подтягивался. Ступни тоже мягкие, он всю жизнь ходил в хорошей обуви. Костяшки пальцев не сбиты. Кожа на руках, лице и шее не обветрена, никаких цыпок или морщин. Чисто выбрит, причем растительность сбрита не только на лице, но и в подмышках и в паху. Зубы в порядке, только на пяти коренных видны непонятные следы. Стрижка необычная, не наша. Кроме того, на месте обнаружения имелись следы рвоты. Егеря собрали их и доставили мэтру Лирию. Ранее такой человек в ваши земли не въезжал и никому не известен. Следящая сеть на границе не нарушена, следов проникновения ни по земле, ни по воздуху нет. Всё.

– Твои выводы?

– Однозначно, не наш. Видно, что горожанин, в поле работал мало или вообще не работал, однако физически крепок, жилист, регулярно питался и хорошо одевался, имел доступ к лекарю. Пища, кстати, тоже не наша. Повар смог распознать только одно блюдо – что-то вроде небольших колбасок с дрянным содержимым. Могута долго ругался, сказал, что так испортить фарш нужно уметь. Он не нашел в нем мяса вообще! Мэтр Лирий насчет всплеска ничего внятного сообщить не смог – ни с чем подобным он раньше не сталкивался. Зубами же очень заинтересовался – часа два рассматривал. Лекарь этого человека каким-то образом удалил из больных зубов все ненужное и закрыл отверстия непонятным, но очень прочным составом. Весьма странно. Как будто он не мог просто вырастить ему новые. Исходя из всего этого, считаю, что наш гость появился здесь именно в результате того всплеска. Появился откуда-то очень издалека. Настолько издалека, что мы даже не слышали о месте, где делают отверстия в зубах.

– Замкарье?

– Вряд ли, загар не тот.

– Ладно, гадать не будем. В каком он состоянии сейчас?

– Ну жить будет… Видимо, при появлении здесь ему стало плохо, раз он там заблевал всю округу, даже на сапог егерю попал. А они парни простые, отпинали его как следует, а потом влили ему порядком этой своей сонной гадости. В общем, сейчас спит, должен очнуться ночью или к утру – и я ему тогда не завидую…

– Посади там человека, пусть присматривает, как он себя поведет.

– Уже, шун.

О-о-о… Еще недавно я не понимал, как же мне было хорошо. Болела одна голова. А сейчас… Ур-р-р-р. Уф, откуда во мне столько желчи? Не болит только в паху… Ай, там тоже болит! Такое чувство, будто по мне пробежало стадо очень упитанных бегемотов. Ребра, похоже, треснули, пара штук как минимум. Все тело как один большой синяк, вдобавок то и дело выворачивает наизнанку, в голове туман, небось сотрясение, пальцы на правой руке не сгибаются, распухли, как вчерашние сосиски… Ур-р-р-р. Это я зря, про сосиски-то… Ур-р-р-р…

Ну вот, можно разогнуться. Поздравляю с достижением! Так, садимся, аккуратненько, за стеночку держимся… Что у нас тут? М-да, очевидно, я не дома. Стены коричневые, шершавые, не кирпич – похоже, из тесаного камня, причем все булыжники разных размеров. Под задницей широкая лавка, почти как односпальная кровать, отполированная сотнями других задниц. Тепло. Воняет кислятиной. Причем от меня воняет. А куда я Борю звал-то? Наклоняюсь и вижу под лавкой нечто странное. Плоский широкий таз овальной формы, деревянный . В смысле не корыто из дерева, не долбленка, а что-то похожее на гнутую фанеру. Не знаю, как это описать. Ладно, разберемся. Дальнейший осмотр показал, что нахожусь я в комнате размерами примерно шесть на три, из обстановки только лавка и серое шерстяное одеяло на ней да тазик с отходами моей жизнедеятельности. Окно есть, стрельчатое, довольно узкое, но чтобы выглянуть в него, сперва нужно встать с кро… тьфу, лавки, и дойти до противоположной стены, а на это сил пока нет. Пол ровный, тоже каменный, чисто выметенный. В стенах на уровне пола чернеют небольшие отверстия, как норки для мышей. Потолок, как можно догадаться, ничем от пола не отличается, разве что дырок нет. Ну и дверь – завершающий элемент моих апартаментов. Солидная такая, из темного дерева, перекрещенная толстыми железными полосами с большими заклепками. В двери круглое отверстие в верхней трети – глазок, надо понимать. А в этом глазке чей-то любопытный глаз.

Опа! Тут и живые есть, оказывается. Смотрю на глаз, он смотрит на меня. Эта игра продолжается довольно долго, затем я решаю пока на него плюнуть и посмотреть наконец в окно. Сложная задачка. Так, наверное, шаркают пораженные подагрой старики, мне для полного сходства только палочки не хватает. Э-э, а окно-то у нас непростое. Рамы нет, стекол нет, а вот не дует ни капельки. На улице вроде осень, уныло-печальные горы, кое-где тронутые первым снегом, горы… и еще раз горы. Насколько хватает взгляда, везде горы. И внизу тоже они самые. Еще из интересного – речка, очень быстрая и бурная, вода в ней даже на вид ледяная. Вдоль речки – клочки обработанной земли, кое-где пасутся стада мелких, отсюда не разглядеть, животных. Небо серое, набрякшее дождем. То есть по всему там должно быть холодно и сыро, а вот мне здесь тепло и сухо. А стекла нет. Интересно… После пристального разглядывания обнаруживаю тоненькую металлическую рамочку, вмурованную в камень примерно на середине толщины стены. Оно? Обшариваю взглядом комнату, пытаясь найти какую-нибудь щепочку, чтобы сунуть в створ: палец совать – дураков нет. Тьфу, снова этот глаз! Смотри-смотри, вуайерист недоделанный. Решаю оторвать кусочек пряжи от одеяла, в которое я завернулся. Хорошо что я не сунул туда палец – шерсть чернеет, обугливается и… исчезает, как только я пытаюсь с ее помощью пересечь воображаемую плоскость "окна". Нет, ни фига не воображаемую! При каждом прикосновении она становится видна – слабо светящаяся красным плоскость. Кстати, оттуда слабенько, но ощутимо веет теплом. Это что же, физическая реализация демона Максвелла? В окне ?

Так, хватит уже отгонять от себя эту страшную мысль! Парень, прости, но, в общем, ты попал.

Не понял… Почему я снова на лавке? Мне уже значительно лучше, но ведь я вроде бы стоял у окна? Так, вспоминаем по порядку: я очнулся, встал, подошел к окну и увидел… что я увидел-то? Горы, речку, две луны… Что? Тут мой взгляд упал на почерневшие остатки шерсти на широком подоконнике, и я вспомнил…

Наверное, мне потребовался час или больше, чтобы немного выйти из ступора, в который меня загнала мысль о том, что я все-таки попал. Крепко попал! Нет, я лично никогда не надеялся на это, но, читая книги о разного рода попаданцах, иногда непроизвольно примеривал на себя подобные сюжеты. В итоге я пришел к выводу, что попасть просто так, с пылу с жару, так сказать, на полушаге, мне очень не хотелось бы. Вот если б знать за неделю, а лучше за месяц или вообще за пару лет… Ну да, ну да, галушки тоже иногда сами в рот залетают.

Вячеслав Железнов

Маг. Новая реальность

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Голова болела просто жутко. Казалось, при малейшем движении в ней перекатывался бугристый чугунный шар, сминавший мозги в лепешку. Непроизвольно застонав сквозь сжатые зубы, я кое-как перекатился на бок и попытался сесть. Куда там! Мир немедленно закружился и немилосердно ударил в лицо прелой листвой и какими-то полусгнившими ветками. Накатила тошнота. Покормив жучков вчерашним ужином вперемешку с желчью, я незаметно для себя очутился на четвереньках. Уже кое-что. Можно попробовать встать. Ох нет, это я зря. Постою пока. Хруст справа. Успеваю повернуть голову – только затем, чтобы увидеть, как чья-то нога в кожаном сапоге с размаху пинает меня в живот. Ой, опять тошнит… Уже нечем! Темнота…

– Странная добыча нам попалась, не находишь?

– Очень странная, шун Торр.

– Давай по порядку, Маний. Что ты разузнал?

– Да, шун. Итак, во время охоты наш уважаемый мэтр Лирий сообщил, что услышал непонятный всплеск к востоку от загона, где-то между Плесью и Игристой, то есть еще на вашей земле, шун. Я направил туда квад егерей, и к вечеру они принесли его. Нашли точно там, где было указано, голым, никаких вещей и следов вокруг не обнаружено. Откуда он взялся, непонятно. Ну, то есть, скорее всего…

– Выводы потом, давай сначала факты.

– Судя по внешнему виду, это человек, мужчина лет двадцати пяти – тридцати. Мэтр Лирий подтверждает, что и внутри тоже. Телосложение среднее, даже хлипковатое, особых примет нет, вот только мозоли необычные. Не наши мозоли. Руки мягкие, небольшие мозоли только у оснований пальцев, словно он иногда подтягивался. Ступни тоже мягкие, он всю жизнь ходил в хорошей обуви. Костяшки пальцев не сбиты. Кожа на руках, лице и шее не обветрена, никаких цыпок или морщин. Чисто выбрит, причем растительность сбрита не только на лице, но и в подмышках и в паху. Зубы в порядке, только на пяти коренных видны непонятные следы. Стрижка необычная, не наша. Кроме того, на месте обнаружения имелись следы рвоты. Егеря собрали их и доставили мэтру Лирию. Ранее такой человек в ваши земли не въезжал и никому не известен. Следящая сеть на границе не нарушена, следов проникновения ни по земле, ни по воздуху нет. Всё.

– Твои выводы?

– Однозначно, не наш. Видно, что горожанин, в поле работал мало или вообще не работал, однако физически крепок, жилист, регулярно питался и хорошо одевался, имел доступ к лекарю. Пища, кстати, тоже не наша. Повар смог распознать только одно блюдо – что-то вроде небольших колбасок с дрянным содержимым. Могута долго ругался, сказал, что так испортить фарш нужно уметь. Он не нашел в нем мяса вообще! Мэтр Лирий насчет всплеска ничего внятного сообщить не смог – ни с чем подобным он раньше не сталкивался. Зубами же очень заинтересовался – часа два рассматривал. Лекарь этого человека каким-то образом удалил из больных зубов все ненужное и закрыл отверстия непонятным, но очень прочным составом. Весьма странно. Как будто он не мог просто вырастить ему новые. Исходя из всего этого, считаю, что наш гость появился здесь именно в результате того всплеска. Появился откуда-то очень издалека. Настолько издалека, что мы даже не слышали о месте, где делают отверстия в зубах.

– Замкарье?

– Вряд ли, загар не тот.

– Ладно, гадать не будем. В каком он состоянии сейчас?

– Ну жить будет… Видимо, при появлении здесь ему стало плохо, раз он там заблевал всю округу, даже на сапог егерю попал. А они парни простые, отпинали его как следует, а потом влили ему порядком этой своей сонной гадости. В общем, сейчас спит, должен очнуться ночью или к утру – и я ему тогда не завидую…

– Посади там человека, пусть присматривает, как он себя поведет.

– Уже, шун.

О-о-о… Еще недавно я не понимал, как же мне было хорошо. Болела одна голова. А сейчас… Ур-р-р-р. Уф, откуда во мне столько желчи? Не болит только в паху… Ай, там тоже болит! Такое чувство, будто по мне пробежало стадо очень упитанных бегемотов. Ребра, похоже, треснули, пара штук как минимум. Все тело как один большой синяк, вдобавок то и дело выворачивает наизнанку, в голове туман, небось сотрясение, пальцы на правой руке не сгибаются, распухли, как вчерашние сосиски… Ур-р-р-р. Это я зря, про сосиски-то… Ур-р-р-р…

Ну вот, можно разогнуться. Поздравляю с достижением! Так, садимся, аккуратненько, за стеночку держимся… Что у нас тут? М-да, очевидно, я не дома. Стены коричневые, шершавые, не кирпич – похоже, из тесаного камня, причем все булыжники разных размеров. Под задницей широкая лавка, почти как односпальная кровать, отполированная сотнями других задниц. Тепло. Воняет кислятиной. Причем от меня воняет. А куда я Борю звал-то? Наклоняюсь и вижу под лавкой нечто странное. Плоский широкий таз овальной формы, деревянный . В смысле не корыто из дерева, не долбленка, а что-то похожее на гнутую фанеру. Не знаю, как это описать. Ладно, разберемся. Дальнейший осмотр показал, что нахожусь я в комнате размерами примерно шесть на три, из обстановки только лавка и серое шерстяное одеяло на ней да тазик с отходами моей жизнедеятельности. Окно есть, стрельчатое, довольно узкое, но чтобы выглянуть в него, сперва нужно встать с кро… тьфу, лавки, и дойти до противоположной стены, а на это сил пока нет. Пол ровный, тоже каменный, чисто выметенный. В стенах на уровне пола чернеют небольшие отверстия, как норки для мышей. Потолок, как можно догадаться, ничем от пола не отличается, разве что дырок нет. Ну и дверь – завершающий элемент моих апартаментов. Солидная такая, из темного дерева, перекрещенная толстыми железными полосами с большими заклепками. В двери круглое отверстие в верхней трети – глазок, надо понимать. А в этом глазке чей-то любопытный глаз.

Опа! Тут и живые есть, оказывается. Смотрю на глаз, он смотрит на меня. Эта игра продолжается довольно долго, затем я решаю пока на него плюнуть и посмотреть наконец в окно. Сложная задачка. Так, наверное, шаркают пораженные подагрой старики, мне для полного сходства только палочки не хватает. Э-э, а окно-то у нас непростое. Рамы нет, стекол нет, а вот не дует ни капельки. На улице вроде осень, уныло-печальные горы, кое-где тронутые первым снегом, горы… и еще раз горы. Насколько хватает взгляда, везде горы. И внизу тоже они самые. Еще из интересного – речка, очень быстрая и бурная, вода в ней даже на вид ледяная. Вдоль речки – клочки обработанной земли, кое-где пасутся стада мелких, отсюда не разглядеть, животных. Небо серое, набрякшее дождем. То есть по всему там должно быть холодно и сыро, а вот мне здесь тепло и сухо. А стекла нет. Интересно… После пристального разглядывания обнаруживаю тоненькую металлическую рамочку, вмурованную в камень примерно на середине толщины стены. Оно? Обшариваю взглядом комнату, пытаясь найти какую-нибудь щепочку, чтобы сунуть в створ: палец совать – дураков нет. Тьфу, снова этот глаз! Смотри-смотри, вуайерист недоделанный. Решаю оторвать кусочек пряжи от одеяла, в которое я завернулся. Хорошо что я не сунул туда палец – шерсть чернеет, обугливается и… исчезает, как только я пытаюсь с ее помощью пересечь воображаемую плоскость «окна». Нет, ни фига не воображаемую! При каждом прикосновении она становится видна – слабо светящаяся красным плоскость. Кстати, оттуда слабенько, но ощутимо веет теплом. Это что же, физическая реализация демона Максвелла? В окне ?